Когда возникший из многолетнего небытия роман Михаила
Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита» пошел гулять по всему свету, стало
популярным выражение из него: «Рукописи не горят». И хотя утешение это, увы, довольно
иллюзорное - в десятилетия репрессий столько безвозвратно погибло неведомых
рукописей (вместе с их авторами), - Булгаков напророчил себе этой фразой великую
посмертную судьбу.
Ушедший полвека назад почти
безвестным, он к концу XX столетия
становится одним из самых знаменитых писателей.
Его второе рождение началось в середине
60-х годов и продолжается до наших дней. В своем далеке он все явственнее встает перед нами как
поразительное явление русского духа. В эпоху безудержной ломки , в годы иллюзий
и обманувших надежд, растерянности , приспособленчества, растраченных сил и
культурного одичания Булгаков обнаружил великую нравственную несгибаемость, творческую
интуицию. Его взыскующая и предостерегающая мысль, требовательная совесть, его
сострадающая улыбка и язвительный смех витают над десятилетиями нашей истории,
над сонмом характеров и множеством сюжетов.
Это можно сказать не только о его романах,
опубликованных четверть века назад, но и рассказах, повестях, пьесах 20-х и 30-х
годов, лишь недавно прорвавших запреты. В них он отстаивал свою важнейшую и
насущную правду.
Булгаков защищал культуру как великую и
вечную общечеловеческую ценность, созданную бесконечным по времени
общечеловеческим трудом, усилиями разума и духа. Непрерывающимися усилиями.
Разрушение культуры, гонения на интеллигенцию, которую он считал «лучшим слоем
в нашей стране», он не мог принять. Это сделало его «протестантом», «сатирическим
писателем».
Приведенные здесь слова об интеллигенции
взяты из письма Булгакова «Правительству СССР» от 28 марта 1930 года. С
безоглядной смелостью и правдой пишет он о «глубоком скептицизме в отношении
революционного процесса»,происходящего в отсталой стране, и противопоставляет
ему излюбленную Великую Эволюцию.
Нет, разумеется, никаких оснований
видеть в Булгакове «контрреволюционера» или «буржуазного» писателя, как это
заявляли в давние годы в бесчисленных злобных откликах на немногие ставшие
известными его сочинения рапповские блюстители идейной выдержанности. Не
случайно все они – учившие Булгакова уму-разуму – забыты навсегда.
Речь у Булгакова идет о другом...
| 
